New Thoughts about Books (2005)
Painting, photography, video
Новые мысли о книгах (2005)
Series of objects
Exhibitions: Sergey Shutov. New Thoughts about Books. Lisa Plavinskaya gallery, ArtStrelka center, Moscow, 30.04.–27.05.2005; Sergey Shutov. Icastica. Галерея Michela Rizzo, Венеция, 2006; BODYCHECK10 Triennale Kleinplastik. Fellbach, Germany; Unavoidable and Unnecessary, Moscow Museum of Modern Art, Moscow, 2008–2009.
Выставки: Сергей Шутов. Новые мысли о книгах. Галерея Лизы Плавинской на АРТстрелке, 30.04.–27.05.2005; Sergey Shutov. Icastica. Галерея Michela Rizzo, Венеция, 2006; 10-я Триеннале мелкой пластики Bodycheck. Феллбах, Германия, 2007; Необходимое и необязательное. Московский музей современного искусства, Москва, 2008–2009.
NEW THOUGHTS ABOUT BOOKS.
Towards the apokatastasis of the industrial book
The book as a bird can fly about all the world.
The book tsarina, can enjoin to hearts.
The book - the goddess, sometimes makes a miracle,
the Book - the slave, - often as bread feeds.
Utkin Dorofej Nikolaevich (1879-1957), "The Curriculum vitae or an axiom. My life, my adventure and my legend and memoirs mine"
Today, when manipulative forms of the information (Internet, newspapers, magazines, promotional materials) have finally won the industrial book, a problem of search and returning of the true information and real knowledge of the world arises.
The hand-written book, unlike industrial, undoubtedly is the carrier of this information and, certainly, is the true document opening wide prospects of development of the real world. But publishing in itself opens ample opportunities for percipient. The spiritual practive of the Chinese monks led opening of publishing, allows the layman to come nearer to true. But whether vulgar publishing is the worthy contender of the hand-written book? You can find the answer to this question in my work "Towards the Apokatastasis of the hand-written book " (1).
Therefore here we shall not pay any special attention to this question. Today we consider a problematics of the industrial book as long as only few consecrated individuals have access to the unconditional document of the hand-written book. Distribution of the industrial book in connection with infringement of direct and direct transfer of the information to the percipient has led to that the information became accessible to the layman and as consequence information itself became lay, not inspiring trust.
"Communication means' growth, dramatically accrueing stream of manipulative communications speculating on basic human emotions is the system, intended to not entertain and inform only at all, but to infect individuals by (false – Sergey Shutov ) values, (incorrect - Sergey Shutov) beliefs and (dangerous - Sergey Shutov) behavioural codes" (2).
The quantity of "authors", the "publishing houses" caused by a publishing policy, marketing strategy and censorship, deforms a role of a printed word as responsible knowledge and translates it in the category of irresponsible lack of information.
Rescue of the industrial book, restoration of cultural memory and priorities of the true symbolical order lays in sphere of art practice, reincarnating the very industrial book, and lifting it (alongside with hand-written one) up to the sacral level and the museum status. Today only artist by means of the spiritual practice can return to the cheap mass book the status of archival treasure, the true document. The meeting of the pulp fiction and the artist's tool cuts the monument of the book which have been lit up by a spark of creative transformation, allowing to leave an infinite wheel of regeneration of a paper in the book, books - in paper for recycling, and papers for recycling - again in a paper, etc. and to appear, thus, in boundless open spaces of a second-hand nirvana. So the Book loses unflattering definition “industrial' and gets a proud name of the Certificate.
Sergey Shutov
Notes:
1. From the book Avangard i traditsiya. Knigi russkikh khudoshnikov 20-go veka. Rossiiskaya Gosudarstvennaya Biblioteka. Moscow, Dablus, 1993. P. 24.
2. Bekkaer, Conrad. A Dictionary of Tactical Reality: Cultural Elite and Social Control. (Rus. ed.: Moscow, 2004), p. 28.
НОВЫЕ МЫСЛИ О КНИГАХ.
К апокастасису промышленной книги
Книга как птица, может весь мир облететь.
Книга царица, может сердцам повелеть.
Книга - богиня, иногда чюдо совершаетъ,
Книга - рабыня, - часто как хлебом питает.
Уткин Дорофей Николаевич, «Автобиография или аксиома. Жизнь моя, приключение мое и сказание мое и воспоминании мои»
Сегодня, когда манипулятивные формы информации (интернет, газеты, журналы, рекламные материалы) окончательно победили промышленную книгу, возникает проблема поиска и возвращения истинной информации и реальных знаний о мире.
Рукописная книга, в отличие от промышленной, без сомнения является носителем этой информации и, конечно, является истинным документом, раскрывающим широкие перспективы освоения реального мира. Но книгопечатание само по себе открывает широкие возможности для перципиента. Духовные практики китайских монахов, приведшие к открытию книгопечатания, позволяют профану приблизиться к истине. Но является ли вульгарное книгопечатание достойным соперником рукописной книги? Ответ на этот вопрос вы можете найти в моем труде « К апокастасису рукописной книги» (1).
Поэтому здесь мы не будем уделять какое-то специально внимание этому вопросу. Сегодня мы рассматриваем проблематику промышленной книги в связи с тем, что крайне малое количество посвященных имеет доступ к безусловному документу рукописной книги. Распространение промышленной книги в связи с нарушением прямой и непосредственной передачи информации перципиенту привело к тому, что доступ информация стала доступной профану и как следствие стала сама профанной, не внушающей доверия.
«Рост средств коммункации, драматически нарастающий поток манипулятивных коммуникаций, оперирующих символами и спекулирующих на базисных человеческих эмоциях – это система, предназначенная отнюдь не только развлекать и информировать, но заражать индивидуумов (ложными – С.Ш. ) ценностями, (неверными – С.Ш. ) верованиями и (опасными – С.Ш. ) поведенческими кодами» (2).
Количество «авторов», «издательств», обусловленных издательской политикой, маркетинговыми стратегиями и цензурой, искажает роль печатного слова как ответственного знания и переводит его в разряд безответственной неосведомленности.
Спасение промышленной книги, восстановление культурной памяти и приоритетов истинного символического порядка лежит в сфере художественных практик, реинкарнирующих эту саму промышленную книгу, и поднимающих ее наряду с рукописной до сакрального уровня и музейного статуса. Сегодня только художник посредством своей духовной практики может вернуть дешевой тиражной книге статус архивного сокровища, истинного документа. Именно встреча pulp fiction и инструмента художника высекает монумент книги, озаренный искрой творческого преображения, позволяя покинуть бесконечное колесо перерождения бумаги в книгу, книги – в макулатуру, а макулатуры – снова в бумагу и т.д. и оказаться, таким образом, в безграничных просторах букинистической нирваны. Так Книга утрачивает нелестное определение промышленной и приобретает гордое имя Свидетельства.
С. Ш.
Примечания:
(1) В кн.: «Авангард и традиция: книги русских художников 20 века. Российская Государственная Библиотека», М., Издательство Даблус, 1993, с. 24
(2) Конрад Беккер, «Словарь тактической реальности: культурная интеллигенция и социальный контроль», М., «Ультракультура», 2004. С. 28.
Пресса
Андрей Ковалев. «Сергей Шутов. "Новые мысли о книгах"». Журнал «TimeOut Москва», №16 от 25.04-1.05.05.